...Они с Кронном до самого конца, до последнего момента не хотели этой войны.

Степняки были гордым и свободным народом, отважные женщины и мужчины слыли практически сказочными персонажами для всех прочих королевств. В том числе потому, что в Степь очень редко забредали путники. Жёсткая, бедная урожаями почва, редко встречающиеся, хоть и густые, рощи, глинистый пустынный берег Моря и ветра, не утихающие, казалось, ни на минуту; тёплые и пьяные от травяного аромата летом - и пронзительные, злые зимой, несущие языки острой ледяной пыли, которая хлестала кожу не слабее кнута. В этих землях жили поколения сильных духом и телом людей. Но даже сильным и гордым людям надо чем-то питаться. Нужно кормить стариков и детей, нужно одевать и беречь женщин, нужно поддерживать силы мужчин. Когда каждый урожай добывается тяжёлым трудом - это не так-то просто.

Кронн, старший брат Тэма, бы молодым и не по возрасту мудрым царём. И это не было слепым братским восхищением. Терпеливо, упорно Кронн объединял разобщённые племена, он создавал настоящее государство, пусть совсем маленькое и молодое, но единое, сплочёное, ведь вместе легче выживать, ведь от имени не горстки разрозненных племен, а Степного Царства уже можно было начинать вести переговоры с соседними странами. Степь была не только объектом романтических сказок и фантастических сплетен. Окружённая горами с трёх сторон, бескрайняя равнина была главной головной болью караванщиков и главным препятствием на пути к Империи эльфов, благословенному краю, в котором царило вечное лето, в котором жители не знали нужды ни в чем, где науки и ремёсла цвели так же пышно, как сказочные цветы в садах Императора. Узкие обходные тропы, которыми пользовались торговцы и посольства, огибали Степь по самому подножию гор, делая путь изнурительным и излишне долгим, морские торговые пути были доступны только очень богатым - и прибрежным - странам. Молодой Степной Царь хотел использовать этот козырь. Он предложил эльфам союз, пообещав показать будущим караванам кратчайшие пути и гарантировать их безопасность, пообещав беречь границы Империи всего лишь за долю товаров, которые могли избавить его народ от холодных и голодных зим, подтачивающих силы. Эльфы посмеялись над ними. Для древней Империи степное Царство оставалось кучкой варваров, немытых степняков, недалеко ушедших в своем развитии от скота, который пасли. Торговые караваны пусть и долго - но шли, горная гряда опоясывала Империю и сама по себе служила неплохим щитом от возможной угрозы, а в доблести собственных воинов у Императора тоже не было сомнений. И Кронну пришлось вернуться ни с чем, с потемневшим от гнева и унижения лицом, а Тэм шёл за ним следом, и сердце у него разрывалось. От обиды за брата, за свой народ, а больше всего - от той жизни, которую он одним глазком успел увидеть на зацелованной солнцем земле эльфов. И нет, он думал не о роскошных дворцах и садах. Тэм вспоминал о науках, благодаря которым эти роскошные дворцы были созданы – а их люди зачастую до сих пор жили в шатрах, сшитых из шкур; о лекарях, которые были умелыми настолько, что могли избавиться от самых тяжёлых болезней всего за несколько дней - а их молодые воины умирали иногда после первой своей охоты или от укусов крошечных змей, потому что нечем было промывать и перевязывать раны, нечем было выводить яды, кроме целебных травяных отваров. Тэм вспоминал прекрасных эльфиек, которых видел в императорском дворце - некоторые из них были в тягости, обласканные мужьями и слугами, сияющие и гордые, хранимые в своих покоях, как драгоценный клад. А женщины степей работали наравне с мужчинами до последнего срока, а потом уходили далеко в Степь и там рожали, мучаясь от боли, как бабки и прабабки, вцепляясь зубами в деревянные перекладины, чтобы не кричать. Что уж говорить, порой не выживали ни мать, ни дитя. Родная мать Тэма и Кронна оставила их именно так, подарив жизнь маленькой сестрёнке… И детей, конечно же, Тэм видел в коридорах и садах императорского дворца маленьких эльфов, таскающих сласти и хохочущих звонким голосами, беззаботных и шумных, как стайка ярких птиц, так непохожих на их детей, сызмальства приученных к тяжелому труду, детей, игрушки которым заменяли пучки травы и сломанная домашняя утварь.
Тэму было обидно и больно за своих людей едва ли не до слёз. Но как начать строить прекрасные дворцы, как начать обучаться врачеванию, когда столько времени и сил уходит на то, чтобы вырастить хотя бы сноп пшеницы?!..

И Кронн пошёл на крайние меры. Он объявил Империи эльфов войну. Отчаявшись просить, степняки решили взять желаемое силой. Как варвары, которыми их и считали. Кочевники без труда перекрыли те немногие караванные тропы, что существовали. А горы, на защиту которых так рассчитывали эльфы, стали лагерем степняков, то и дело нападавших на эльфийские гарнизоны. И они добились внимания Императора, правитель эльфов вновь пошёл на переговоры, убедившись, что с безумными кочевниками лучше не враждовать. Кронн не хотел проливать невинной крови, эльфов брали в плен, из каждого завоёванного гарнизона, из каждой разграбленной деревни Императору отправляли вестников. Но кровь лилась - и степная и эльфийская, в сражениях гибли чьи-то братья и сыновья, чьи-то мужья и отцы - с обеих сторон. Может быть, поэтому в итоге никто не чувствовал себя победившим.
Степное Царство заключило с Империей эльфов мирный договор. Император позволил Кронну контролировать торговые пути и охранять границы эльфийских земель, исполнил все просьбы молодого царя. А взамен попросил подтверждения добрых намерений. Залог мира. Вернее, заложника.
И этим заложником станет Тэм.

В другом случае Император, возможно, подразумевал бы брачный союз. Но не теперь. Наследнику империи не пристало заключать брак с варварской царевной. К тому же царевне, младшей сестрёнке Тэма и Кронна, едва исполнилось десять. На совете Матерей, он дерзнул прервать мудрых женщин и вышёл вперёд. Тогда это казалось ему правильным выбором. Спасением.
Степняки верили - мужской Силе нельзя существовать без женской Мудрости. Они поклонялись Земле и Ветру, богам-супругам, Матери и Отцу своего народа, и потому, правил у кочевников Царь, но направлял его совет мудрых Матерей. И так повелось с незапамятных времён, что в царской семье должны были родиться сын и дочь - будущий Царь, вождь и воин, и царевна, которая в будущем становилась одной из Матерей совета, а если её брату суждено было погибнуть раньше срока - Царицей.
Кто-то говорил, что боги решили пошутить, мать Кронна верила, что это их особая воля, но тридцать зим назад вслед за будущим царём на свет появился мальчик. Тэм. Если такое и случалось раньше - уже никто не помнил тех давних времён. В устоявшемся укладе степняков второму царевичу просто не было места. Но Тэм никогда не роптал. Он не стремился стать брату соперником, он искренне любил Кронна, он старался стать ему советчиком и помощником, он учился врачеванию куда усерднее, чем воинскому искусству, помогая знахарям после сражений и охот, и постепенно заслужил доверие своего народа. Люди привыкли видеть его у Царя за плечом, люди привыкли, что у Тэма нет семьи, сочиняя россказни одну невероятнее другой, люди ахали и восторгались своим Царевичем, когда тот предложил свою жизнь и свободу в уплату за мирный договор с эльфами.

И только Тэм думал о том, что может измениться вся его жизнь, до последнего дня прожитая под тяжким грузом вины. За то, что родился вместо сестры. За то, что его матери в преклонном уже возрасте пришлось зачинать дитя. За то, что она умерла в родах. За то, что мог быть угрозой брату. За то, что не стал таким же мудрым и сильным как Кронн. За то, что не родился женщиной, но в самой глубине своей души жаждет мужских прикосновений…
Но теперь это было не важно. Теперь никто уже не узнает, что у Тэма на сердце. Посольство к эльфам готово было отправиться в путь, он покинет Степь и своей жизнью, своей платой за мир и надежду на лучшую жизнь своего народа, снимет с себя хотя бы малую часть вины.
От этого Царевичу даже дышать становилось легче.

Эльфы заслуженно гордились своим умением использовать дары природы в строительстве, не нанося ей при этом вреда. Императорский дворец, величественный, надёжный, был высечен прямо в скале, но при этом так искусно, что колонны и коридоры казались ажурными, почти невесомыми, а золото и лепнину достойно заменяли лианы и вьюны, оплетающие белые стены пёстрыми цветущими узорами. Все эти переходы и альковы, арки и балконы очаровывали разум, ласкали взор…
…И, на взгляд Тэма, выглядели совершенно одинаково.
Привыкший с детства к открытому пространству, к далёкому свободному обзору, который дома открывался с любой мало-мальски заметной возвышенности, степной царевич уже потерял счёт времени, меряя шагами коридоры, спутанные как нитки в неаккуратном мотке. Он и сам понимал, что разумнее было бы попросить помощи, хотя бы спросить дорогу, но оскорблённая гордость заставляла его упрямо шагать вперёд, кусая губы от обиды. После того, что ему пришлось вытерпеть во время «приветствия» Императора, желание договариваться с эльфами о чём бы то ни было отсохло, как мёртвый лист!
Тэм никогда не кичился на Родине ни происхождением, ни титулом, да это и не было нужно, в степи каждый заслуживал добрую славу делами. Но здесь…

Прибывших степняков встречали сдержанно, да и кого можно было в этом винить – только закончилась война. Но задерживать посольство не стали, практически сразу проводив в тронный зал, где ожидали Император и его советники.
Золотые лучи падали из высоких стрельчатых окон на белые каменные плиты, будто разрезая пространство между двумя народами. Казалось, именно в этих солнечных полосках слышится далёкое пение птиц и шум деревьев. Владыка Орофер спокойно и даже вальяжно расположился на императорском троне, однако при этом будто возвышался и над степняками и над эльфами. Тёмные кудри выбивались из-под зубцов короны и лежали на плечах, не собранные в сложную ритуальную причёску; руки расслабленно покоились на массивных подлокотниках. И, тем не менее, молчание в тронном зале будто начинало тихо звенеть от напряжения, а под тяжёлым взглядом Императора Тэму хотелось съёжиться и вовсе исчезнуть. Но царевич лишь упрямо закусил губу.
Он пришёл как добровольный заложник мира, как посланник своего народа!
С колотящимся сердцем Тэм вышел и встал посреди залитого солнцем зала перед Владыкой и его советниками, пытаясь объяснить им, как много значит мир между их народами, как много они смогут сделать друг для друга, и как ему жаль, что они не смогли полюбовно договориться раньше, и голос его от волнения грозил сорваться в любую минуту…

В первое мгновение Тэм решил, что ему почудился тихий смешок. Ощутив, как заливает щёки краска, он сбился с нужных слов и отвёл глаза, невольно упираясь взглядом прямо в это…создание. Младший супруг императора сидел в лёгком кресле у подножия трона и уже был знаком царевичу – они встречались и прежде, на тех злосчастных переговорах перед самой войной. Принц Корсен был воистину прекрасен, до встречи с ним степной царевич даже не подозревал, что существуют на свете такие мужчины. Он был сияющий и далёкий, как снежные короны на вершинах самых высоких гор. Казалось, лучи света дробятся на крохотные радуги, падая вовсе не на расшитые самоцветами шелка роскошного одеяния, а на белоснежные длинные волосы, на кончики длинных ресниц, отражаясь в глазах. И вот эти глаза с дивным манящим разрезом презрительно щурились, глядя на царевича из степей, прозрачные как зимняя озёрная вода и такие же ледяные – до боли. Тонкие губы принца снисходительно кривились в попытке удержать новый смешок.



Кровь хлынула к щекам Тэма уже отнюдь не от стыда, но он не успел взять себя в руки, как вдруг двери зала с грохотом распахнулись, и на собрание влетели – иначе и не скажешь – ещё двое.
- Ну, где там этот степняк?! Давно я человечины не ел….Ох!..- звонкий голос осёкся, и шедший первым молодой эльф вспыхнул жарким румянцем до самых кончиков острых ушей, замерев на месте. Солнечный свет заплясал на медной макушке, вспыхивая так ярко, что захотелось прикрыть глаза.
- Владыка! – второй эльф, стражник, судя по его форме, тоже склонил голову, пряча хищные жёлтые глаза, и низкий голос его задрожал от едва сдерживаемого смеха – Принц Энжилиан прибыл.
- Благодарю. – Император усмехнулся, чуть наклоняя голову в ответ. – Мы все заметили.
- Прости, отец, я не думал, что вы уже начали! – покаянно мотнулась вверх и вниз рыжая макушка, а её обладатель зашагал вперёд, занимая положенное место у императорского трона. Сопровождающий же принца, не поднимая головы, отступил в тень коридора, закрывая за собой тяжёлые двери. В тронном зале отлично было слышно каждый звук. Младший супруг императора, как и все его советники изо всех сил сдерживали смех. Кто-то прочищал горло, кто-то прикрывал рукавом рвущуюся наружу улыбку. И только посольству степного царства было не до веселья.

Тэма будто протянули хворостиной. Он стоял, прямой и напряжённый как тетива, вскинув голову, и до боли стискивал зубы. Владыка Орофер лишь снисходительно поглядывал на своих придворных и продолжал усмехаться краем рта, дожидаясь пока утихнет нежданное веселье.
«Быстро же они забыли, КТО первый попросил мира в этой войне!» - с внезапной яростью подумал степной царевич, и от этого чувства на миг стало тяжело дышать.
Умирали люди! Умирали эльфы! Разорялись деревни и разрушались крепости, только чтобы степнякам уделяли внимание! Только чтобы… снизошли…
С пугающей, кристальной ясностью Тэм вдруг осознал. Это эльфы и сделали – снизошли до них с Кронном. Кто сейчас стоял перед ними? Какой-то немытый степной царёк, дикарь, забавное животное, умеющее, всем на диво, разговаривать, и даже по-эльфийски! Царевич стиснул кулаки. У послов за его спиной играли желваки на скулах, но они молчали. Все они молчали. На их совести, на их плечах лежала ответственность за благополучие всех людей Степи. Им нужен был этот мир. И Тэм сказал себе, что гордость одного царевича – невеликая цена.
До сих пор у него сами собой стискивались кулаки, стоило только вспомнить о своём унижении. «Степной царевич», «заложник мира» - гроша ломаного не стоили эти слова для Империи! И это после всех смертей, после всей той крови, что пролилась! Да как же они могли?!..

Он плохо помнил, как закончились переговоры. Как Владыка милостиво подтвердил все условия мира. Как отметил красноречие и мудрость Тэма, и даже в этой похвале слышалась открытая издёвка. Как на краю поля зрения пламенела рыжая макушка наследника трона, а царевич не мог себя заставить даже покоситься в ту сторону. Как послов проводили в отведённые покои, куда более роскошные, чем весь царский дворец Кронна. И радушно пригласили на праздничный пир в честь окончательного заключения мира. Тэм не был уверен, что сможет проглотить хотя бы кусок. Обида и унижение клокотали в груди, судорожно искали выход, он метался по покоям как подранок, пока, наконец, не вылетел в коридор, скомкано извинившись перед спутниками.
Нужно было успокоиться. Наедине с собой.

Тэм неловко задел плечом прохладную колонну, и вскинулся, отвлекаясь от тяжёлых мыслей. Приглушённые голоса, внезапно раздавшиеся где-то совсем близко, поманили за собой. Оказывается, царевич умудрился сделать круг и вернуться к тронному залу, в котором до сих пор кто-то оставался. Поколебавшись – дорогу к собственным покоям всё же нужно было узнать – Тэм решил наступить на горло собственной гордости и осторожно заглянул в приоткрытый дверной проём.
-…вариант. И даже привлекателен внешне. - Император по-прежнему вольготно раскинулся на троне, подперев щёку кулаком и с усмешкой глядя, как перед ним разъярённой птицей мечется его младший супруг. - Или…тебя именно это и разозлило, верно?
Белые волосы искрящейся волной взметнулись в воздухе, когда принц Корсен резко развернулся к своему Владыке и буквально прошипел ему в лицо.
- Если только ты думаешь, что этот козопас будет греть твою постель…!!
Бархатистый смех Императора зашелестел под сводами зала, когда он притянул к себе сопротивляющегося разозлённого супруга
- Обожаю, когда ты ревнуешь. – Негромко сказал Орофер и потянулся к принцу, а Тэм шарахнулся от дверей зала как от огня, едва не сшибив кого-то с ног.
Что всё это значило?!!